СМИ

Вот вы получили Волошинскую премию, вас приняли в Союз российских писателей. Теперь же оба эти события как бы подталкивают к изданию книги вашей поэзии. Когда её ожидать, что туда войдёт, и есть ли объём для издания книги?

Владимир Ткаченко: Совершенно верно. Объём есть. Порядка тридцати-сорока стихотворений у каждого уже наберётся. Это притом, что мы крайне нерегулярно обращаемся к изящной словесности. Нам нравится писать жанровые вещи. Вот у меня есть цикл о путешествиях и о художниках. Максим пишет оды и сонеты. Так что как-то литературно развиваемся. На старости лет я увлёкся живописью и делаю вид, что в ней разбираюсь. И, в связи с этим, задумал цикл стихотворений под общим названием «Живопись глазами дальтоника».

Интересное название, с намёком…           

Владимир Ткаченко: Совершенных людей нет. Пётр Ильич Чайковский не обладал абсолютным слухом, зато слышал мелодии в журчании ручьёв и шорохе листьев. Пианист Арт Тэйтум был слепым от рождения, зато обладал феноменальной исполнительской техникой, и даже Сергей Рахманинов не мог до конца сыграть его пьес. Я не очень хорошо различаю оттенки некоторых цветов, что не позволило мне в своё время поступить в Военно-медицинскую академию, и это мне не мешает любить живопись. Французские импрессионисты и постимпрессионисты были в большей степени проклятыми поэтами, нежели Верлен, Рэмбо, Малларме и Бодлер. Они создавали новое искусство сердцем, терпением и мастерством. И современным художникам, мастерам обнажонки, расчленёнки, фекалий, приколоченных мошонок и видео-арта у них стоит только поучиться.

В продолжение темы литературы: следите ли за современным состоянием литературы в Украине? Кто, по вашему мнению, создает современную украинскую литературу? Кого читаете из сучукрлита? Отличается ли украинский литературный процесс от российского?

Максим Кучеренко: И украинская, и российская литературы находятся сейчас на подъёме. В литературе гораздо лучше обстоят дела, чем, например, в современной популярной музыке, кино или изобразительном искусстве.

Есть очень важные синхроны в обеих литературах. Мне посчастливилось близко общаться с Сергеем Жаданом и Захаром Прилепиным. Я считаю, что оба эти автора «собирают» гражданское самосознание на постсоветском пространстве. Создают новую национальную целостность в менталитете двух великих славянских народов. Они истолковывают историческую реальность и ищут точки силы своего поколения.

Я знаю, что продажи новой книги Лины Костенко превысили 100 тысяч экземпляров. Говорят, что это в 30 раз больше, чем среднестатистическая цифра любого другого популярного украинского автора. Это значит, что Украина по-прежнему имеет свою живую неприкасаемую классику.

И, конечно же, я жду появления современного литературного украиноязычного толстого журнала.

Какое отношение к украинской книге сейчас у россиян? Вообще, не думали о совместных проектах с укр. поэтами / писателями, как вот, например, группа Козак Систем исполняет песни на слова Жадана, Лазуткина, Издрика и т.д.

Владимир Ткаченко: Думали, и с удовольствием бы это сделали. С поэтами, как это ни удивительно, коллаборацию состряпать намного проще, чем с музыкантами. Они ответственнее и меньше гастролируют. Хочется написать цикл украинских песен. Я не знаю, какое отношение у россиян к украинской книге, думаю что никакого, у них и к русской-то книге не всегда какое-то отношение есть. Лично мне нравится современная украинская литература. Она живая, наглая, амбициозная и очень талантливая. Такая и должна быть.

Вы выступаете на многих фестивалях. А что касается фестивалей, которые проходят в Украине? Почему вас там нет?

Максим Кучеренко: Даже и не знаю, что вам на это сказать. Остаётся себя утешить тем, что много других хороших групп играют на этих площадках.

Вы сотрудничаете со многими российскими музыкантами и артистами. Не возникало желания поработать с украинскими коллегами? Тем более, друзей-музыкантов в Украине у вас много. Что мешает, помимо расстояния?

Владимир Ткаченко: У нас в группе практически все музыканты из Украины. Это ли не сотрудничество? Донецк, Днепропетровск, Севастополь, Херсон. Вообще, мы не против сотрудничества, но почти всегда не мы являемся инициаторами. Обычно мы – пассивное звено, скажем так. Для кого-то сотрудничество, действительно, – творческое соприкосновение, для кого-то – просто инфоповод. Мне бы хотелось посотрудничать с русскоязычным украинским поэтом А. Кабановым. А украинские музыканты все настолько талантливы и самобытны, что любое сотрудничество было бы сверхинтересным.

И, если не секрет, с кем было бы интересно сделать совместный проект из музыкантов?

Владимир Ткаченко: Есть большой аппетит сделать что-то с Жаданом и Карпой.

Несмотря на то, что в группе четыре музыканта из пяти – родом из Украины, считаете ли вы себя украинской группой? И когда же вы включите в альбом хотя бы одну украиноязычную песню?

Максим Кучеренко: Две трети своей жизни мы провели в Украине. Днепр – это купель нашего детства и юности, Чёрное Море и Крым – родина группы Ундервуд. Мы в курсе всех музыкальных событий в Украине с 1985 года и по сей день.

Весь известный вам альбомный репертуар написан по-русски, кроме пары-тройки песен. Ещё с десяток украиноязычных песен просто не изданы. Прости нас, Украина, мы исправимся.

Группа Ундервуд популярна в Украине, планируете концерты по стране? Особенно после таких мощных осенних концертов в Киеве и Симферополе?

Владимир Ткаченко: Господь планирует наши концерты. Как доведётся. Хотелось бы выступить во всех городах Украины, где есть рок-площадки. Вот в моём родном Херсоне рок-площадки нет. Поэтому мы туда, наверно, никогда не приедем. Хотя можно и полноценную акустику где-нибудь в плавнях сыграть.

А ещё расскажите о недавних украинских концертах, говорят, залы были невероятно заряжены энергией. Что чувствует артист на физическом уровне, когда зритель от первой до последней песни поёт с тобой?

Максим Кучеренко: Крутой концерт был в Симферополе. Площадка – Украинский музыкальный театр – лучшая в городе. Цветы и бутылки портвейна в подарок. Чего ещё желать? Разве только подобных концертов по всей Украине. Такие концерты нас обновляют, как процедура гемосорбции (очистка крови). После концерта я обнаружил на себе огромные синяки. Неведомая сила носила нас по сцене. Мы летали.

Вы ощутили, что после выхода альбома поклонников и зрителей на концертах стало больше? И как вы сами оцениваете альбом «Женщины и дети», откатав его живьём на концертах? Есть ли явные хиты и «неудобные» для исполнения живьём песни?

Владимир Ткаченко: Все песни обкатаны, есть парочка «неудобных», но мы их тоже играем. Все неудобства исчезают, когда много работаешь. Новые песни всегда интересней играть, в них ещё эмоция свежая, горячая, поэтому они для нас живее. А старые песни – ну это как хлеб кушать каждый день. Вот когда-то давно, наверно лет 39 назад я впервые в жизни попробовал хлеб. А какой он был тогда я уже и не помню.

Что тогда можно сказать о «Гагарине»? Вам она комфортна сейчас? Или, как большинство исполнителей, написавших хиты, вы уже не всегда ощущаете, что это ВАША песня, а не народная, например?

Владимир Ткаченко: Я не ощущаю её народной. Народную песню создаёт народ, какой-то абстрактный и условный. А эту написали два живых человека, и поют. Про комфорт ничего не понимаю. Комфортно, наверно, на Мальдивах в шезлонге, на берегу с бокалом дайкири в руке. Петь её точно не дискомфортно. Я очень хорошо помню тот вечер на Фиоленте, когда Максим показал её мне. У песни была немножко другая мелодия. Потом я в течение целого месяца ходил рано утром на работу в реанимацию через стадион «Кристалл» и на ходу пытался по разному вокализировать мелодию куплета и припева. Мы были сильно заряжены этой песней.

Многие музыканты пытаются реализовать себя, помимо музыки, ещё в других областях, например, в кино. Какую бы творческую сферу вы хотели покорить? И, возможно, покоряете уже?

Максим Кучеренко: Кино, к сожалению, находится в противофазе, по сравнению с литературой. Мало чем можно по-настоящему гордиться. Туда не тянет. Разве только в неигровое, документальное кино. Ведём переговоры с одним театральным проектом, но пока не будем раскрывать карты.

Вы время от времени участвуете в благотворительных мероприятиях. Ваше отношение к благотворительности. Каким образом вы выбираете, в каких мероприятиях участвовать?

Владимир Ткаченко: Во-первых, мы участвуем только в тех благотворительных мероприятиях, которые считаем действительно практически полезными, а, во-вторых, благотворительная организация должна вызывать уважение и доверие. Мы два раза участвовали в мероприятиях фонда Bestbuddies. Это прекрасная организация, которая действительно помогает необычным детям в их социальной адаптации.

Ваше отношение к политике. По вашему мнению, музыкант / актер / писатель или другой творческий человек должен выступать "рупором нации" или он должен заниматься непосредственно "чистым" искусством, даже если хорошо платят? И участвует ли Ундервуд в политических и агитационных мероприятиях?

Максим Кучеренко: Некоторые музыканты чрезвычайно талантливы и в области политики. Им удаются точные элегантные обобщения. Например, Олег Скрипка очень точно сформулировал отношение украинцев к россиянам: «Украинцы и боятся, и ненавидят, и обожают россиян. Причем, всё это одновременно». Это послание очень меткое, очень наблюдательное. Здесь нет политики. Здесь есть точка зрения человека, который хорошо понимает, что происходит между двумя братскими народами.

У нас есть песня «Очень хочется в Советский Союз» её любят подавать под всякими соусами. И если её просят в последнее время, мы внимательно смотрим, куда и зачем. Музыканта политизирует его же аудитория. В среде российских музыкантов немало тех, кто желает помочиться на кремлёвскую стену и кричит об этом. Только там сейчас много камер наблюдения. Это их настораживает.

У вас всегда замечательные и концептуальные обложки альбомов. Кто занимается их дизайном?

Владимир Ткаченко: Всегда разные люди. Позапрошлую обложку (с собачкой хаски) делал художник Андрей Вернер, прошлую (с бабл-гамовыми детишками) чуть не сделал великий и ужасный «синий нос» Саша Шабуров, но мы разошлись немного в понимании творческой концепции и довершила обложку наш стилист и дизайнер Варвара Плеер. Обложку альбома «Женщины и дети» придумывали тоже одни люди (Михаил Сепиашвили и Дмитрий Горнов), а завершали другие (Анна Бешкенадзе и Александр Самовюк).

Песню «Гагарин, я Вас любила» написал Максим, а исполняет Владимир. Что должно произойти, чтобы услышать эту песню в исполнении автора?

Максим Кучеренко: Я её периодически пою. Вот недавно были крестины моего сына Романа, ему исполнилось почти три месяца. Я играл на гитаре, он внимательно следил за моими действиями. Потом я ему сказал: «Сынок, давай я тебе одну песню спою, её все слышали, а ты ещё нет!».

Для АртВертеп